Hi
Саамая первая работа:
шапкаОднострочники
Автор: мана
Фэндом: Noblesse
Основные персонажи: Кадис Этрама Д. Рейзел (Рей), Франкенштейн (Директор Ли), М-21, Тао, Такео.
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Юмор, Повседневность
Размер: планируется Драббл, написано 11 страниц
Кол-во частей: 7
Статус: в процессе написания
Это, то к чему собственно и писалось продолжение.Автора №2 тоже несло и при этом нехило. Заяка была свернута под угодным Автору углом. И да, Автор не умеет писать ангсты от слова совсем. Заказчик, читатели простите!
1261 слово
Самый обычный вечер в гостиной Франкенштейна – шумные школьники с их непрекращающимся запасом различных изуверских игр, хохмящий Тао, сосредоточенно просчитывающий ходы Такео, Рей и мисс Сейра элегантными изваяниями потягивающие чай, азартно блестящий глазами Регис и хозяин дома с вымученной улыбкой, наблюдающий за тем, как на его дорогущий турецкий ковер сыпаться крошки от чипсов и бутербродов. М-21 с незаметной полуулыбкой наблюдает за этой картиной. За этот год он привык и к шуму, и к грызне с малолетним ноблесс, и к невероятной логике Мастера, и к тому, что всегда можно положиться на товарищей и Франкенштейна. Неотвязное чувство потери и одиночества после смерти М-24 померкло и почти вытравилось из его истерзанной души новыми яркими и бесконечно дорогими воспоминаниями. И оборотень признавался, пока что только самому себе, что не смог бы уже жить другой жизнью.
Встав с дивана, мужчина, было, направился в сторону кухни, но неожиданно окружающий мир покачнулся и померк. Место тепла и чуть поскрипывающего под ногами паркета заняли пробирающие до костей холод, твердый камень пола и боль во всей правой стороне тела. М-21 открыл глаза и тут же вскочил, едва не запутавшись в полах длинного серого плаща, которого, он смутно помнил, лишился в самом начале знакомства с Франкенштейном и его Мастером.
Со всех сторон оборотня окружали бетонные стены, в углу притулилась кучка строительного мусора, а оконный проем был наскоро забит картонным листом. Со спины послышалось шуршание, и до боли знакомый голос сонно проворчал:
- М-21, неужели ты опять навернулся с койки?
Мужчина медленно неверяще обернулся. С импровизированной кровати – четыре ящика и с десяток досок, накрытых в несколько слоев мешками – на него недовольно смотрел М-24. Такой каким 21-ый его запомнил – широкое лицо, пронзительные светлые глаза в окружении вздувшихся вен, мешковатый плащ и надвинутая почти до бровей гангстерская шляпа.
- М-24… это действительно ты? – откашлявшись, хрипло спросил оборотень. Внутренне он был готов к любому подвоху, а мозг лихорадочно отрабатывал сотни вариантов развития событий. Наиболее достоверным был тот, в котором Организация напала на дом Франкенштейна и захватила всех в плен. «Наиболее достоверный такой же невозможный – поправил себя М-21. – Шеф не дал бы так просто себя скрутить, не говоря уже о мисс Сейре и Рее…»
- А ты кого ожидал увидеть, индийского магараджу? – с усмешкой спросил 24-ый усаживаясь поудобнее и доставая из нагрудного кармана дозатор для таблеток. Пара привычных движений и за один раз он заглотил целую пригоршню.
- Я имею ввиду… ты настоящий? И где мы? – 21-ый все еще недоверчиво оглядывался, ожидая увидеть мерзкое ухмыляющееся лицо доктора Кромбелла в любой момент.
- Друг, ты, что так сильно головой треснулся или все еще не проснулся? – с сомнением и сочувствием поглядывал на него товарищ. – Мы в Берлине, точнее где-то на его окраинах. И если ты совсем заспался или отморозил мозги, то сегодня 2 марта 2010 года. И каким бы паршивым это место тебе не казалось, оно реально.
- 2 марта… – пробормотал оборотень. – Это за месяц до того, как мы отправились в Корею на поиски гроба Рея… Но это же невозможно!
Он решительно направился к заколоченному оконному проему.
- Что ты там бормочешь… Эй! Ты что, здесь же и так холодрыга! – М-24 вскочил на ноги, но 21-ый уже с силой дернул картон и, разрывая его на части, выдавил наружу. В проем мгновенно со свистом влетел пробирающий до костей холодный ветер, заставляющий морщиться и передергивать плечами. Проморгавшись оборотень, наконец, увидел унылые переулки какого-то промышленного района Берлина, в свете едва забрезжившего тусклого рассвета. В пустых проулках посвистывал все еще по-зимнему холодный ветер, а скудные сугробы снега еще даже не собирались таять. Везде царила тоскливая серость, которая медленно, но верно начинала вползать в сердце 21-ого.
«Нет… Не может этого быть… Это… – даже мысли как-то застопорились. Сердце все еще трепетало надеждой, но холодный разум уже смирился с неизбежной и неопровержимой реальностью. – Это был просто сон… невероятно… Такой красочный…»
- Эй, ты в порядке? – на плечо легла привычная и почти забытая тяжелая и теплая рука. – Ты какой-то странный.
- Все нормально, – бесстрастно отозвался М-21. Он буквально чувствовал как воспоминания о сне покрываются ледком, а сердце успокаивается и стучит уже не так быстро, а словно лениво и через силу.
- Тебе что, опять кошмары снились? – со свойственный ему прямотой, участливо спросил М-24. – О тех временах, когда мы были…
- Нет, это был не кошмар, – оборвал товарища оборотень, отворачиваясь от окна и плотнее закутываясь в легкий не по сезону плащ. – Это была мечта… такая реальная, что я в нее поверил. И знаешь… – бросив косой взгляд на недоверчиво поднявшего брови 24-ого добавил он. – Лучше бы это был кошмар о лабораториях и Кромбелле. Пойдем, у нас еще куча работы. Надо наконец разобраться в том, что спер у местных светил их невероятно ценный прибор.
21-ый вышел в дверь не оглядываясь, точно зная, что товарищ последует за ним. Ему придется снова привыкать к стуку только одной пары обуви, постоянному запаху крови и лекарств, исходящих от 24-ого. Нужно забыть ехидные комментарии, благородное мужество, сумасшедшую ухмылку, упрямо вздернутый подбородок и покровительственный взгляд из-под полупрекрытых век… «Это просто сон! Это просто мечта!»
Две недели спустя
Ноги подкашивались, а зрение так и норовило померкнуть. Дыхание вырывалось с хрипом и до дрожи неприятным бульканьем в груди. В висках упруго ухала боль. И все же он продолжал идти вперед с упорством и упрямством достойными лучшего пременения. Он делал шаг за шагом, опираясь на стены, заборы, заграждения, петляя от одного фонарного столба до другого, оставляя за собой частую россыпь алых капель.
М-21 уже и не помнил, как он смог сесть на самолет из Амстердама до Кореи. Этот момент просто выпал из раздираемого болью сознания. Зато картины смерти 24-ого так и стояли перед глазами. Джейк и Мэри были призваны осуществить ликвидацию, как они выразились, «отработанного материала» - 21-ый и 24-ый провалили порученное им задание. Один из сотрудников берлинской лаборатории, тайно сбывавший чертежи и записи оборудования конкурентам, с ловкостью ужа ускользнул от последних представителей серии М. Видно это стало до кого-то из шишек Организации последней каплей и от парочки «протатипных образцов» было решено избавиться.
Почти как и в тщательно забытом, но все еще терзающем душу, сне М-24 прикрыл друга собственной грудью. Оборотень даже слишком отчетливо помнил как грудь друга взорвалась кровью, ошметками мышц и осколками костей, взгляд проницательных серых глаз померк. Самому 21-ому удалось выжить лишь чудом, а сбежать от парочки профессиональных убийц – это вообще за гранью фантастики. И теперь, когда некуда и не к кому бежать, он шел, буквально полз, туда и к тому, кто может все же существует…
Наверное, это какая-то навязчивая идея, какая-то неоправданная уверенность, внутреннее чутье… «Это не мог быть просто сон… не просто мечта…».
Когда до дома Франкенштейна оставалось чуть меньше квартала М-21 с уверенность осознал, что если нет ни дома, ни Франкенштейна то он смело может умереть – жить ему будет просто незачем, а доставлять Джейку удовольствие от собственных мучений он не собирался.
Дом, как ни странно, был на месте и точно таким же, как он его запомнил. В окнах первого этажа за неплотно прикрытыми жалюзи горел яркий свет. Привалившись плечом к косяку двери и оторвав руку от истекающей кровью раны на боку, оборотень нажал на дверной звонок. Раздалась до боли знакомая трель и через пару секунд медленные уверенные шаги. Дверь с щелчком распахнулась и из проема ударил свет, на мгновение ослепивший 21-ого. Сморгнув выступившие слезы М-21 поднял взгляд и от заполнившего грудь ,чувства едва не задохнулся – его с удивлением и настороженностью осматривали пронзительно голубые глаза. Знакомые глаза. Те самые глаза. Свет золотил чуть встрепанные локоны.
- Прошу прощения… – обманчиво мягкий, вежливый баритон с едва уловимым незнакомым акцентом.
- Франкенштейн… – имя срывается с потрескавшихся губ вместе со стоном и сгустком крови. – Помоги…
И, уже теряя сознания от боли и счастья, оборотень чувствует, как его подхватывают надежные руки, в которые снова можно верить.
«Это был не просто сон… Это была мечта, которую я еще могу осуществить…»
Т6-49. М-21. Оказывается, что встреча и жизнь с Франкенштейном и Ко его сон.
В своем роде дополнение. Можно рассматривать как небольшое продолжение Исполнителя заявки СкифаВ исполнении Скифа М-21 проснулся ото сна за месяц до отбытия в Корею. В Берлине они с М-24 выполняли очередное задание. Две недели спустя М-24 убивают Джейк и Мэри. Чудом спасшийся, но израненный М-21 практически без надежды направляется в Корею. К своему счастью обнаруживает, что дом и его жители все-таки существуют.
***
— Вот значит как, — скептически произнес Франкенштейн, — ну, а что ты можешь рассказать о нем? – Указывая на Рей-нима, спросил ученный.
Франкенштейн намеренно избегал обращаться к своему Мастеру на “Вы” и собственно слово “Мастер” тоже опускалось, заменяясь общими словами-обращениями, но привычный к такому поведению ученого, при посторонних, М-21 этого даже не заметил. Кстати оба были так заняты своими мыслями, что даже не обратили внимание на пристально наблюдающим за всем этим Рейзелом.
У М-21 была своя драма: он понимал, что большую часть информации о Франкенштейне и его Мастере можно было выяснить, да через тех же глав кланов-предателей например, так что нужно было что-то убедительное. Он мог долго распинаться о благородстве, снисходительности и доброте Рей-нима, но ничего конкретного он о нем не знал. И тут его осенило!
Франкенштейн, уже мысленно потирая ручки, был готов призвать Темное Копье, дабы прибить раскрывшего его непонятно как, агента союза, но тут случилось нечто…
— Рамен. Семь ложек сахара в чай и кофе. Бой с дверью. – Обливаясь холодным потом замогильным тоном, произнес М-21.
— ........... — Франкенштейн. =_= — Верю.
— … — Мастер. Попивая чай~
шапкаОднострочники
Автор: мана
Фэндом: Noblesse
Основные персонажи: Кадис Этрама Д. Рейзел (Рей), Франкенштейн (Директор Ли), М-21, Тао, Такео.
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Юмор, Повседневность
Размер: планируется Драббл, написано 11 страниц
Кол-во частей: 7
Статус: в процессе написания
Это, то к чему собственно и писалось продолжение.Автора №2 тоже несло и при этом нехило. Заяка была свернута под угодным Автору углом. И да, Автор не умеет писать ангсты от слова совсем. Заказчик, читатели простите!
1261 слово
Самый обычный вечер в гостиной Франкенштейна – шумные школьники с их непрекращающимся запасом различных изуверских игр, хохмящий Тао, сосредоточенно просчитывающий ходы Такео, Рей и мисс Сейра элегантными изваяниями потягивающие чай, азартно блестящий глазами Регис и хозяин дома с вымученной улыбкой, наблюдающий за тем, как на его дорогущий турецкий ковер сыпаться крошки от чипсов и бутербродов. М-21 с незаметной полуулыбкой наблюдает за этой картиной. За этот год он привык и к шуму, и к грызне с малолетним ноблесс, и к невероятной логике Мастера, и к тому, что всегда можно положиться на товарищей и Франкенштейна. Неотвязное чувство потери и одиночества после смерти М-24 померкло и почти вытравилось из его истерзанной души новыми яркими и бесконечно дорогими воспоминаниями. И оборотень признавался, пока что только самому себе, что не смог бы уже жить другой жизнью.
Встав с дивана, мужчина, было, направился в сторону кухни, но неожиданно окружающий мир покачнулся и померк. Место тепла и чуть поскрипывающего под ногами паркета заняли пробирающие до костей холод, твердый камень пола и боль во всей правой стороне тела. М-21 открыл глаза и тут же вскочил, едва не запутавшись в полах длинного серого плаща, которого, он смутно помнил, лишился в самом начале знакомства с Франкенштейном и его Мастером.
Со всех сторон оборотня окружали бетонные стены, в углу притулилась кучка строительного мусора, а оконный проем был наскоро забит картонным листом. Со спины послышалось шуршание, и до боли знакомый голос сонно проворчал:
- М-21, неужели ты опять навернулся с койки?
Мужчина медленно неверяще обернулся. С импровизированной кровати – четыре ящика и с десяток досок, накрытых в несколько слоев мешками – на него недовольно смотрел М-24. Такой каким 21-ый его запомнил – широкое лицо, пронзительные светлые глаза в окружении вздувшихся вен, мешковатый плащ и надвинутая почти до бровей гангстерская шляпа.
- М-24… это действительно ты? – откашлявшись, хрипло спросил оборотень. Внутренне он был готов к любому подвоху, а мозг лихорадочно отрабатывал сотни вариантов развития событий. Наиболее достоверным был тот, в котором Организация напала на дом Франкенштейна и захватила всех в плен. «Наиболее достоверный такой же невозможный – поправил себя М-21. – Шеф не дал бы так просто себя скрутить, не говоря уже о мисс Сейре и Рее…»
- А ты кого ожидал увидеть, индийского магараджу? – с усмешкой спросил 24-ый усаживаясь поудобнее и доставая из нагрудного кармана дозатор для таблеток. Пара привычных движений и за один раз он заглотил целую пригоршню.
- Я имею ввиду… ты настоящий? И где мы? – 21-ый все еще недоверчиво оглядывался, ожидая увидеть мерзкое ухмыляющееся лицо доктора Кромбелла в любой момент.
- Друг, ты, что так сильно головой треснулся или все еще не проснулся? – с сомнением и сочувствием поглядывал на него товарищ. – Мы в Берлине, точнее где-то на его окраинах. И если ты совсем заспался или отморозил мозги, то сегодня 2 марта 2010 года. И каким бы паршивым это место тебе не казалось, оно реально.
- 2 марта… – пробормотал оборотень. – Это за месяц до того, как мы отправились в Корею на поиски гроба Рея… Но это же невозможно!
Он решительно направился к заколоченному оконному проему.
- Что ты там бормочешь… Эй! Ты что, здесь же и так холодрыга! – М-24 вскочил на ноги, но 21-ый уже с силой дернул картон и, разрывая его на части, выдавил наружу. В проем мгновенно со свистом влетел пробирающий до костей холодный ветер, заставляющий морщиться и передергивать плечами. Проморгавшись оборотень, наконец, увидел унылые переулки какого-то промышленного района Берлина, в свете едва забрезжившего тусклого рассвета. В пустых проулках посвистывал все еще по-зимнему холодный ветер, а скудные сугробы снега еще даже не собирались таять. Везде царила тоскливая серость, которая медленно, но верно начинала вползать в сердце 21-ого.
«Нет… Не может этого быть… Это… – даже мысли как-то застопорились. Сердце все еще трепетало надеждой, но холодный разум уже смирился с неизбежной и неопровержимой реальностью. – Это был просто сон… невероятно… Такой красочный…»
- Эй, ты в порядке? – на плечо легла привычная и почти забытая тяжелая и теплая рука. – Ты какой-то странный.
- Все нормально, – бесстрастно отозвался М-21. Он буквально чувствовал как воспоминания о сне покрываются ледком, а сердце успокаивается и стучит уже не так быстро, а словно лениво и через силу.
- Тебе что, опять кошмары снились? – со свойственный ему прямотой, участливо спросил М-24. – О тех временах, когда мы были…
- Нет, это был не кошмар, – оборвал товарища оборотень, отворачиваясь от окна и плотнее закутываясь в легкий не по сезону плащ. – Это была мечта… такая реальная, что я в нее поверил. И знаешь… – бросив косой взгляд на недоверчиво поднявшего брови 24-ого добавил он. – Лучше бы это был кошмар о лабораториях и Кромбелле. Пойдем, у нас еще куча работы. Надо наконец разобраться в том, что спер у местных светил их невероятно ценный прибор.
21-ый вышел в дверь не оглядываясь, точно зная, что товарищ последует за ним. Ему придется снова привыкать к стуку только одной пары обуви, постоянному запаху крови и лекарств, исходящих от 24-ого. Нужно забыть ехидные комментарии, благородное мужество, сумасшедшую ухмылку, упрямо вздернутый подбородок и покровительственный взгляд из-под полупрекрытых век… «Это просто сон! Это просто мечта!»
Две недели спустя
Ноги подкашивались, а зрение так и норовило померкнуть. Дыхание вырывалось с хрипом и до дрожи неприятным бульканьем в груди. В висках упруго ухала боль. И все же он продолжал идти вперед с упорством и упрямством достойными лучшего пременения. Он делал шаг за шагом, опираясь на стены, заборы, заграждения, петляя от одного фонарного столба до другого, оставляя за собой частую россыпь алых капель.
М-21 уже и не помнил, как он смог сесть на самолет из Амстердама до Кореи. Этот момент просто выпал из раздираемого болью сознания. Зато картины смерти 24-ого так и стояли перед глазами. Джейк и Мэри были призваны осуществить ликвидацию, как они выразились, «отработанного материала» - 21-ый и 24-ый провалили порученное им задание. Один из сотрудников берлинской лаборатории, тайно сбывавший чертежи и записи оборудования конкурентам, с ловкостью ужа ускользнул от последних представителей серии М. Видно это стало до кого-то из шишек Организации последней каплей и от парочки «протатипных образцов» было решено избавиться.
Почти как и в тщательно забытом, но все еще терзающем душу, сне М-24 прикрыл друга собственной грудью. Оборотень даже слишком отчетливо помнил как грудь друга взорвалась кровью, ошметками мышц и осколками костей, взгляд проницательных серых глаз померк. Самому 21-ому удалось выжить лишь чудом, а сбежать от парочки профессиональных убийц – это вообще за гранью фантастики. И теперь, когда некуда и не к кому бежать, он шел, буквально полз, туда и к тому, кто может все же существует…
Наверное, это какая-то навязчивая идея, какая-то неоправданная уверенность, внутреннее чутье… «Это не мог быть просто сон… не просто мечта…».
Когда до дома Франкенштейна оставалось чуть меньше квартала М-21 с уверенность осознал, что если нет ни дома, ни Франкенштейна то он смело может умереть – жить ему будет просто незачем, а доставлять Джейку удовольствие от собственных мучений он не собирался.
Дом, как ни странно, был на месте и точно таким же, как он его запомнил. В окнах первого этажа за неплотно прикрытыми жалюзи горел яркий свет. Привалившись плечом к косяку двери и оторвав руку от истекающей кровью раны на боку, оборотень нажал на дверной звонок. Раздалась до боли знакомая трель и через пару секунд медленные уверенные шаги. Дверь с щелчком распахнулась и из проема ударил свет, на мгновение ослепивший 21-ого. Сморгнув выступившие слезы М-21 поднял взгляд и от заполнившего грудь ,чувства едва не задохнулся – его с удивлением и настороженностью осматривали пронзительно голубые глаза. Знакомые глаза. Те самые глаза. Свет золотил чуть встрепанные локоны.
- Прошу прощения… – обманчиво мягкий, вежливый баритон с едва уловимым незнакомым акцентом.
- Франкенштейн… – имя срывается с потрескавшихся губ вместе со стоном и сгустком крови. – Помоги…
И, уже теряя сознания от боли и счастья, оборотень чувствует, как его подхватывают надежные руки, в которые снова можно верить.
«Это был не просто сон… Это была мечта, которую я еще могу осуществить…»
Т6-49. М-21. Оказывается, что встреча и жизнь с Франкенштейном и Ко его сон.
В своем роде дополнение. Можно рассматривать как небольшое продолжение Исполнителя заявки СкифаВ исполнении Скифа М-21 проснулся ото сна за месяц до отбытия в Корею. В Берлине они с М-24 выполняли очередное задание. Две недели спустя М-24 убивают Джейк и Мэри. Чудом спасшийся, но израненный М-21 практически без надежды направляется в Корею. К своему счастью обнаруживает, что дом и его жители все-таки существуют.
***
— Вот значит как, — скептически произнес Франкенштейн, — ну, а что ты можешь рассказать о нем? – Указывая на Рей-нима, спросил ученный.
Франкенштейн намеренно избегал обращаться к своему Мастеру на “Вы” и собственно слово “Мастер” тоже опускалось, заменяясь общими словами-обращениями, но привычный к такому поведению ученого, при посторонних, М-21 этого даже не заметил. Кстати оба были так заняты своими мыслями, что даже не обратили внимание на пристально наблюдающим за всем этим Рейзелом.
У М-21 была своя драма: он понимал, что большую часть информации о Франкенштейне и его Мастере можно было выяснить, да через тех же глав кланов-предателей например, так что нужно было что-то убедительное. Он мог долго распинаться о благородстве, снисходительности и доброте Рей-нима, но ничего конкретного он о нем не знал. И тут его осенило!
Франкенштейн, уже мысленно потирая ручки, был готов призвать Темное Копье, дабы прибить раскрывшего его непонятно как, агента союза, но тут случилось нечто…
— Рамен. Семь ложек сахара в чай и кофе. Бой с дверью. – Обливаясь холодным потом замогильным тоном, произнес М-21.
— ........... — Франкенштейн. =_= — Верю.
— … — Мастер. Попивая чай~
@темы: Noblesse, фанфики, мои работы
-
-
05.12.2013 в 00:08ошибки мать их ошибки-
-
05.12.2013 в 00:11-
-
05.12.2013 в 00:13-
-
05.12.2013 в 00:17-
-
05.12.2013 в 01:05